-----------сгоревший сарай
Шаги становились все менее твердыми. Кровь, что продолжала ручьями стекать с его плеч, теперь засыхала, подогретая солнцем лета. Амиго тяжело дышал. Розовый язык был высунут вперед, а белая пена капала из его пасти и оседала на растущие и продирающиеся к свободе листья молодой поросли. Доберман не обращал на них никакого внимания, он был бойцом, а бойцам не положено любоваться чем-то красивым, более того, не положено любоваться тем, у кого внимание заострено на более священном, а именно - на войне.
Амиго упивался собственной болью, Белый заставил его пересмотреть некоторые взгляды насчет "Ястребов", а потому, доберман решил еще встретиться с ним, ведь он никогда никого не оставлял в живых, этому повезло. Ниро нисколько не переживал о том, что убежал, сейчас у его группировки было другое задание, которое он не мог выполнить из-за своих размеров и характера, он не умел прикидываться, а другим, более профессиональным псам в этом отношении, приходилось быть в стороне, хотя он очень этого не любил.
Тут в нос добермана ударил отчетливый запах крови. Амиго навострил уши и остановился. Запах был смутно знакомым, но кровь перебивала его. Если это будет кто-то из "Ястребов", он не справится, даже сейчас ему было очень сложно передвигаться, а потому - стоило надеяться на то, что это кто-то из своих. Хотя.. Вряд ли он считал кого-то своим. Тем не менее, сейчас черный был осторожен как никогда. Он вышел осторожно, медленно и аккуратно. Пытаясь не морщиться от боли в холке, которая уже накрывала с головой. Он увидел огненную шерсть и тут же успокоился. Лишь потом он увидел карие глаза и вытянутый профиль Апельсина - той самой суки салюки, которая была там, в сарае.
Отлично, ей удалось сбежать! Этот факт не принес никакой радости Амиго, он просто констатировал факт, что смог столкнуть Лавину и помочь своему бойцу. Наверно, сейчас он был слишком разбит, потому что он подошел и внимательно принюхался
- Раны серьезные? - буднично спросил он, сам он видел, что раны салюки достаточно серьезны, но спросить он должен был, хотя и не стоило ему волноваться.
Не дождавшись ответа, он сорвал подорожник, большой зеленый лист и приложил к самой широкой рваной ране на теле Апельсинки. Да уж, Тори знает свое дело, в данный момент он восхищенно рассматривал все царапины на теле его бойца, но маячила не она перед глазами. Хотя, сладкий запах и сбивал его с ног, он старался не думать об этом.

Неужели, она считала его идиотом? В любом случае, Амиго стало отчего-то колко и неприятно. А может, потому что он позволил своей симпатии победить над разумом и правом? В любом случае, сейчас доберман был здесь, и рядом находилась рыжая сука, от которой пахло достаточно притягательно. Что же происходит и о чем он думает? неизвестно, это просто легко понять.
Кобель приблизился к Апельсину и отдал ей подорожник, стараясь не касаться ее, ведь могло произойти что угодно, она была привлекательна, и здесь, на безопасной территории, он мог позволить себе быть тем самым наглым и противным кобелем, которому чужды приятные общения и вежливые разговоры. А потому, чтобы не допустить того, что хотел его придурочный организм, доберман отошел от салюки и лег в паре метров от нее. Боль в холке становилась все сильнее, но он старался не обращать внимания. Сейчас нужно было подождать, чтобы Апельсину стало легче, и тогда он сможет донести ее до лагеря. Подняв морду к небу, Амиго широко зевнул, нужно было отвлечься, но сон не шел в голову, и быть таким спокойным и сосредоточенным практически не получалось. Он просто скучал, отчего - не известно. Сейчас он бы хотел встретить Элиота, жаль, что он убил брата... Кобель положил голову на лапы, прикрыл глаза, ему не хотелось спать, но все же... Он мог и попытать удачу, ведь так?..

перехожу на первое лицо

Я продолжал наблюдать за тем, как легкие силуэты пляшут за закрытыми веками, а вы когда-нибудь видели этих сказочных радужных существ? Вот и я видел теперь. На какой-то миг я скрылся от этого мира, снова перестал быть одним целым с ним. Я вспоминал те бои и радость от вкуса победы, вспоминал запах крови, запах слез и боли, чувствовал ауру страха. Все это было, и мне казалось, что это было приятно..
Шелест листьев возвестил меня о том, что моя спутница решила подняться. Что ж, ее дело... Я лишь повел купированным ухом, не больше, полное игнорирование настоящего сейчас мне очень помогало, люди называют это "медитацией". Я не особо люблю это слово, да и вообще, назвать меня мыслителем достаточно сложно - я привык полагаться на мышцы, думать было ненужно.
Тут, легкий порыв ветра донес до меня сладковатый запах салюки, я лениво открыл глаза, увидел ее расплывающийся силуэт. Я видел, что она очень красива, это точно, это совершенно верно... Но... Тогда мое сердце пропустило удар, чертовы кобелиные инстинкты, я мотнул головой, чтобы Апельсин не увидела эмоций на моей черно-рыжей морде, не к чему сейчас думать о смертных грехах, есть один, и его имя - война...
Я кивнул, давая понять, что услышал, как она обратилась. Никаких эмоций не было, точнее, они были глубоко во мне, где-то там...
Ветер продолжал обдувать наши шкуры, кровоподтеки постепенно истончались, раны начинали потихоньку затягиваться, я поднялся - спать не нужно было совершенно, болью отозвался порез на холке, но я даже не поморщился, а что, ведь я терминатор? Усмешка исказила и без того безобразную морду, а затем я повернулся к салюки
- Куда двинешься дальше?